«Дизайн как образ жизни». 11 вопросов дизайнеру Виктории Лазаревой

Что ты считаешь самым главным при проектировании интерьера?
— Я создаю интерьер не для себя, а для заказчика, поначалу абсолютно незнакомого мне человека. Самая важная задача — понять, почувствовать, разговорить и вовлечь его в процесс создания собственного пространства. Чем больше я знаю о привычках, увлечениях, характере клиента, тем больше рождается идей и тем проект интереснее.
Обставить интерьер брендовой мебелью, вставить трендовую фишку не сложно. А создать такой проект, чтобы он стал источником радости и гордости для заказчика на долгие годы, — это другое дело. Люди сами зачастую не понимают, что им действительно нравится, просто берут, не задумываясь, самое актуальное. Нередко потом разочаровываются. Сделать правильный выбор без опыта действительно нелегко. Это все равно что сформировать гардероб из модных вещей: каждая красиво смотрится в рекламе на модели, но это еще не обещает того, что она подойдет именно вам.
Что люди просят у дизайнера?
— Пожелания схожи: жить красиво, комфортно, стильно. Вне зависимости от размера дома и бюджета. Редко кто приходит с полностью сформулированным техзаданием, обычно это несколько разрозненных примеров — фотографий понравившихся интерьеров из интернета. И это абсолютно нормально, ведь как именно они будут жить «красиво, комфортно и стильно», люди хотят узнать от меня.
Рождение каждого проекта для меня как маленькая смерть. Столько сил и времени уходит на поиск истории и доведение ее до идеала, что на финише чувствую полное опустошение. Если случается, что заказчик не сразу принимает мое предложение, испытываю страшное разочарование. Могу дать совет начинающим коллегам: не сдавайтесь, если вы уверены, что это проект идеально подходит вашему клиенту, начинайте убеждать. В моей практике так было не раз. Есть люди, которым нужно время, чтобы вжиться, прочувствовать, принять и полюбить. Как правило, это самые благодарные заказчики, впоследствии они реализуют проект от и до.
Самые гениальные мысли приходят по ночам. Ты работаешь после полуночи?
— Мой мозг всегда занят работой, и невозможно утверждать, когда я это придумала, может быть, и ночью. Но я могу точно сказать, что не просыпаюсь от озарения, не вскакиваю с кровати и не бегу босиком к компьютеру, чтобы зафиксировать гениальную мысль. Работа дизайнера не так абстрактна, как может показаться, она требует концентрации, творчество днем куда продуктивнее. Есть другая проблема — у меня совершенно не получается отделить личную жизнь от работы. Живу работая. Мой офис находится в собственном доме, он с отдельным входом, но через стену от жилого пространства. У меня иначе и быть не могло. Отвлечь от работы может только спорт: люблю лыжи, виндсерфинг, а с недавних пор в мою жизнь ворвался большой теннис.
Ты расставалась с заказчиками?
— За 20 лет работы, конечно, были моменты, когда хотелось расстаться, но только один раз такое произошло, причем не из-за личного неприятия. На мой взгляд, это абсолютно нормально — отказаться от проекта, когда нет взаимопонимания с клиентом, вы расходитесь во взглядах на эстетику, дизайн, комфорт… Работа над проектом — это длительный процесс, и нельзя идти к результату, постоянно ломая друг друга.
Ты увлекаешься живописью, покупаешь картины для себя и подбираешь их в свои интерьеры. Какую функцию несут предметы искусства?
— Разную! Иногда чисто утилитарную — «дырку на стене загораживает», например, скрывает технический щиток или доступ к сейфу. Картина может быть цветовым акцентом, единственным или, наоборот, связывающим все цвета интерьера. Нести эмоциональный, философский посыл, подчеркивать стилевое направление. Если картина досталась по наследству или привезена из путешествия, главной становится история, которую хочется сохранить.
В моем собственном доме много полотен, одни писались специально под мой интерьер, на заказ, другие я приобрела «по любви».
У тебя есть очень странный проект — «ТУАЛЕТ» на подъезде к Зеленоградску. Что это?
— Туалет в самом прямом смысле слова. Это первая часть большого экопроекта, где кроме туалета есть площадка для приема мусора, «Хлам-Маркет» — пункт обмена старых вещей и офис. Очень скоро здесь появится Музей мусора, а в перспективе и другие объекты. Значимая часть комплекса возводится из переработанного вторсырья. Так, в здание туалета интегрированы отслужившие свой срок морские контейнеры, дорожки сделаны из старых автомобильных шин, часть материалов внутренней отделки — остатки с предыдущих строек заказчика. «Потребляй разумно!» — один из призывов экоплощадки, и я старалась ему следовать. К слову, это не первый проект, который я создаю вместе с моей креативной заказчицей. По ее просьбе я спроектировала Музей филинов и сов «Философия», Музей ангелов, Музей скелетов и отель в Зеленоградске.
Ты единственный дизайнер в семье. Как ты переживаешь «творческое одиночество», дочери не пошли по твоему пути?
— Девочки занимаются тем, что нравится им, а их увлекают совсем другие вещи. Старшая, Даша, — дипломированный психолог, живет и работает в Будапеште. Младшая, Лера, планирует учиться на экономиста. Прошлым летом должна была уехать в университет в Чехию, но пандемия отодвинула все планы. Дизайн интерьеров никогда не был им интересен настолько, чтобы сделать его своей профессией, хотя им нравятся мои работы и они мною гордятся. Семейственность и преемственность — это хорошо, но только когда к этому есть предрасположенность. Еще, я думаю, дети не продолжили мой бизнес, потому что я не отношусь к созданию интерьеров как к бизнесу. Для меня это образ жизни, подчеркну — именно моей жизни.
Ты инженер-строитель по образованию. Сама спроектировала свой дом. Признайся, выплыли досадные ошибки? Что бы ты сейчас переделала?
— Ничего. К своему собственному удивлению (а я самокритична), в данном случае все сделала правильно, исходя из запросов моей семьи и возможностей участка. Дом построен более 10 лет назад, но и на сегодняшний день актуален.
У тебя есть дизайн-студия, но, по сути, ты работаешь одна. Почему не нанимаешь сотрудников?
— Все зависит от отношения, что это для тебя: бизнес или творчество. Объектов много и заказчики вынуждены ждать, чтобы ко мне попасть, но я намеренно «не расту вширь», не нанимаю сотрудников. Многочисленная дизайнерская студия работает на поток. А я не могу делать проект, не познакомившись с заказчиком лично, не побывав с ним на объекте, не выбирая вместе предметы интерьера. Для меня все это важно. Сейчас я веду около пяти проектов одновременно, если их будет больше, я не смогу контролировать процесс, и тогда другие люди станут вести проекты под моим именем. Но зачем мне это? Есть и другая сторона медали: человек в моей команде должен быть очень талантлив, чтобы я доверяла его вкусу и профессионализму. А если он таков, то рано или поздно начнет работать на себя. Не вижу смысла постоянно искать новых сотрудников.
Ты дружишь со своими заказчиками? Или там, где коммерция, дружбы нет?
— Дружеские отношения очень важны для меня, это гарантия качественного проекта и, что важно, реализованного в позитивном ключе. Иногда они перерастают в дружбу на долгие годы.
Какие вещи в интерьере ты считаешь проявлением дизайнерского слабоумия?
— Вопрос непростой, я бы даже сказала, злой. Мода настолько сильно проникает в нашу жизнь, что мы неминуемо ей поддаемся. А когда уходит, остается удивление: «Зачем мы это делали, о чем мы думали?» Помните, в начале 2000-х практически во всех интерьерах лепились гипсокартонные конструкции? Я тоже их много проектировала, сейчас смотрю и думаю: «Зачем?» Но тогда это было актуально, потому что появились материалы, из которых мы могли это сделать. Думаю, лет через 20 какие-то вещи из нынешних интерьеров тоже будут вызывать наше недоумение: зачем?
Я стараюсь не критиковать чужие идеи — в каждой может быть здравое зерно. Не говорю категоричного «нет» заказчикам на их необычные просьбы, просто стараюсь предложить профессиональную альтернативу. Но не приемлю, когда клиент меняет утвержденный проект в процессе реализации, не понимая, что, вынув один пазл, разрушает всю композицию.